Не было на Руси еды питательнее и вкуснее, чем каша. Первый хлеб имел вид жидкой каши. Каша — главная после материнского молока еда, к которой привыкал младенец. Повивальная бабка, приглашенная на крестины, приносила с собой два горшка. В одном была «бабьина каша» — вкусная, пышная. В другом — каша пригорелая или пересоленая, которой угощался отец ребенка, дабы он испытал, как тяжко было во время родов его супруге. На свадьбах молодых осыпали зерном. На тризнах в память ушедших из жизни варили поминальную кутью. Крепкий, сплоченный род характеризовался поговоркой: «Густая каша семьи не разгонит». А вот ежели события принимали нешуточный оборот, всем ясно: «Ну и каша заварилась!»

С древних пор горшок для варки каши у славян орнаментовался волнистой линией, символизировавшей необходимый уровень семейных запасов. В течение года они могли колебаться, но ниже такой нормы (сегодня мы сказали бы «прожиточного минимума», а ведь и в этом слове корень «жито») опускаться не должны были. В былинах и сказаниях славян каша — непременный атрибут пиров, символ богатства и благополучия. Кстати, в Древней Руси свадебный пир так и именовали — «каша». И если род невесты был по происхождению и положению выше, чем у жениха, варили кашу в доме отца невесты, а уж потчевали каждого — без роду, без племени (причем такой же обычай существовал и на поминках). Специальная крестильная каша готовилась и на крестины. На поминках были обязательны кутья и блины.

Древняя Русь знала четыре основных злака — пшеницу, ячмень, рожь и просо. Причем именно то самое, мало популярное ныне, вареное просо было самой распрост­раненной пищей древних славян.

В зимнее время, когда охота шла особенно плохо, каша становилась основным блюдом. Именно она, спасавшая от голода и холода (горячей кашей грелись, лечили простудные заболевания), стала почитаемой и даже священной. Когда два племени враждовали, а потом решали примириться, вожди вместе варили кашу и ели ее из одного горшка. Если же договор о согласии по каким-то причинам не заключался, о главе противной стороны говорили: «С ним кашу не сваришь!» Отсюда и пошло это меткое выражение, потянув за собой такие сочетания, как «Мало ваши ел!», то есть не дорос еще, годками не вышел, и «однокашник» — человек, с которым ты провел вместе много времени и хлебал кашу из одного котелка (имеются в виду, как правило, годы учебы).

В XI веке арабский путешественник Ибн-Фатлан отметил особый обычай русичей. Если лидеры двух враждовавших племен стремятся заключить перемирие, каждый из них приносил по горстке крупы. Варится общая каша и мир считался заключенным лишь тогда, когда вожди отведали кашу из одного горшка на глазах представителей обоих племен.

Точно так же брачный союз между женихом и невестой становился действитель­ным лишь после того, как они совместно варили кашу. Выше уже упоминалось, что в ритуале существовала своя особенность: каша готовилась у того, кто считался знат­нее. А это обстоятельство вызывало массу споров и претензий. Так сваты Александра Невского в 1239 г. не смогли прийти к согласию, в чьем доме варить кашу. И процедуру пришлось повторять дважды: сначала в доме невесты, в Торопце, а затем в Новгороде — в тереме князя. Между тем сваты Дмитрия Донского нашли иной, более диплома­тичный вариант. После того как жених отказался ехать варить кашу в Нижний Нов­город, в дом будущего тестя, молодые встретились на середине пути между Москвой и Нижним. Поэтому Коломна (а именно там варилась свадебная каша) неожиданно стала местом заключения брака одного из величайших людей России.

Одной из замечательных черт мастерового братства становился общий или артель­ный котел. В русской артели рождалась особая атмосфера —не примитивного рав­ноправия, но равных возможностей самопроявления и, соответственно, получения оплаты реального вклада в общее дело. Но речь в данном случае идет не о том общем котле, куда шел общий доход, а о котле в обычном, бытовом смысле.

«Артельная кашица гуще живет». В этой пословице — особый нравственный смысл. Каша варилась на всех разом, и артель либо отвергала кашевара, либо прини­мала его стряпню. Капризы кого-либо из сообщества пресекались мгновенно. Артель­ное единство часто проверялось по тому, как мужички, рассевшись вокруг котла, хлебают кашу деревянными ложками. Поначалу староста основательно перемешива­ет кашу, чтобы жир не скапливался поверху. Запускают ложку по очереди — по кругу. Черпанул вне очереди — на первый раз получишь ложкой в лоб. Опустил пониже, где погуще, а то и мясо осело — тут же следует укоризненный взор артель­щиков. Нарушил эти неписаные правила трижды — каким бы ты справным работни­ком ни был — вылетай из артели. Общее дело — общая еда.

Кстати, ежели ты насытился раньше других — также плохо. Это показатель того, что перехватил что-то на стороне, побрезговал общей пищей. А ежели есть в котомке шмат сала или бутылка молока — режь по ломтику, разлей хоть по полчашки — но на всех! Недаром еще одним разговорным определением артели было слово «семья». «В семье и каша гуще» — это сказано не только о родных по крови…

© Павел Романов, печатается с разрешения дочери